Женское счастье
Лето - пора отпусков то сказочное, волшебное время, когда семья не сидит у меня на голове круглосуточно, а делает перерывы.
Т.е. три дня я сижу с ребенком на даче, а к пятнице уезжаю в город, и на гнездо садится муж. В городе я тоже не брови выщипываю, а работаю до рвотных спазмов, но работа кончается, и наступает вечер, вечер нормального человека, в чьем доме никто больше не живет. Три вечера подряд я живу как нормальный человек, как человек без семьи.
Зимой такое возможно только ночью, и я не ложусь до трех не потому, что сова, я вовсе не сова, а потому что когда все спят - наступает наконец нормальная жизнь, и можно даже представить, что никого нет в этом доме, кроме меня, и никогда не было.
Когда дочка моя была младенчиком, время ее сна было временем моей жизни. Я читала, тупила в интернете, просто ходила по квартире и иногда плакала от счастья, что у меня на эти два часа снова все есть, что на эти два часа у меня снова нет ребенка, и счастье это было таким пронзительным, что я пугалась, как бы не услышали там, наверху, и бежала в детскую посмотреть - дышит ли.
Поэтому я им и звоню все время - убедиться, что я еще не спалилась, что эти наверху по-прежнему не в теме, что они там вдвоем жарят шашлык и мусорят в доме и говорят, что у них все хорошо и они соскучились.
Т.е. три дня я сижу с ребенком на даче, а к пятнице уезжаю в город, и на гнездо садится муж. В городе я тоже не брови выщипываю, а работаю до рвотных спазмов, но работа кончается, и наступает вечер, вечер нормального человека, в чьем доме никто больше не живет. Три вечера подряд я живу как нормальный человек, как человек без семьи.
Зимой такое возможно только ночью, и я не ложусь до трех не потому, что сова, я вовсе не сова, а потому что когда все спят - наступает наконец нормальная жизнь, и можно даже представить, что никого нет в этом доме, кроме меня, и никогда не было.
Когда дочка моя была младенчиком, время ее сна было временем моей жизни. Я читала, тупила в интернете, просто ходила по квартире и иногда плакала от счастья, что у меня на эти два часа снова все есть, что на эти два часа у меня снова нет ребенка, и счастье это было таким пронзительным, что я пугалась, как бы не услышали там, наверху, и бежала в детскую посмотреть - дышит ли.
Поэтому я им и звоню все время - убедиться, что я еще не спалилась, что эти наверху по-прежнему не в теме, что они там вдвоем жарят шашлык и мусорят в доме и говорят, что у них все хорошо и они соскучились.