И с тяжким грохотом подходит к изголовью

Когда она родилась, я старалась с ней вообще не расставаться. На ночь она размещалась у меня подмышкой, кроватка - это была дневная тюрьма, это пока мама работает. А спать - это с мамой, я ей и песенки пела, и стихи читала, и вообще спать надо, обняв того, кого любишь.
В два года ей была построена кровать, она поспала в ней две ночи и пришла обратно. Я удивилась. Да, спать надо с тем, кого любишь, никто не спорит, но ведь для этого есть игрушки. Я сама до сорока лет спала обнявшись с плюшевым кроликом, зачем же живых людей-то беспокоить.
В семь лет ей была куплена кровать под потолком, ей понравилось ехать в поезде на верхней полке и она хотела так спать всегда. Она проспала на ней ровно две ночи и пришла обратно, ко мне подмышку. Зайцы не канают, ей нужна настоящая любовь, она не согласна обходиться эрзацами, как я.
Спящий ребенок - это совершенство. Эта круглая головушка, эти разбросанные лапки, это дыхание и эта челочка на лбу, я умру за эту челочку и за эти лапки.
А теперь представьте себе эти лапки в условиях двуспальной кровати, а на той стороне храпит муж, причем храпит оглушительно.
А на этой стороне я и лапки, И лапки эти все больше, и бьют все больнее, когда вольготно раскинутся. Это уже в два года было больно, а теперь дело к девяти, она почти с меня ростом.

В задаче спрашивается - почему вообще до сих пор жив человек, который вот уже почти девять лет спит в таких условиях.

Это я о себе, если что.